СЕНСАЦИОННЫЙ ПРОГНОЗ
(оригинал статьи находится http://www.timofey.ru/art/art00003.html)

28 марта 2001 года в московском кинотеатре «Рига» состоялось празднование значительной даты - литературно-музыкальному «Вольеру» исполнился год. Наблюдения, сделанные мною на этом творческом вечере, дают мне основания для следующего прогноза: в 2003 году рок-музыка в России поднимется на качественно новый уровень.

...Войдя в кинотеатр, я услышал, как кто-то играет на синтезаторе. Заглянув в зал, я увидел за инструментом типичного рок-человека - бородато-волосатого, в джинсе. (Потом я узнал, что зовут его Андрей Егоров, и что он 11 лет был клавишником в группе «Зодчие»). Обратив внимание на мастерство игры и на профессиональную звуковую аппаратуру, я подумал, что это не очень уж похоже на ту чахлую самодеятельность, образ которой всплывает при фразе «литературно-музыкальный вечер»: пара гитар, в лучшем случае - рояль.

Впечатление необычности ещё более усилилось, когда в зал понабежала толпа тележурналистов, всё опутала проводами, понаставила софитов... Ничего себе струя, подумал я; это же поэзия, а не взрыв жилого дома.

Для журналистов даже был заготовлен пресс-релиз и халявное угощение - два огромных торта. (Бесплатное шампанское и бутерброды с икрой на поэтическом вечере смотрелись бы, я думаю, неуместно, а торты - в самый раз! - и стиль выдержан, и правила соблюдены).

Когда началась пресс-конференция, я наконец осознал, что являюсь свидетелем удивительного дела: люди довольно грамотно «раскручивают» поэзию. Понимаете? Поэзию!

Сразу отмечу недоработку Катерины Белкиной: организации пресс-конференции Катерина уделила больше внимания, чем подготовке своего выступления перед журналистами. А ведь пресс-конференции и затеваются исключительно ради того, чтобы журналисты унесли в клювах нужные слова.

Ну, ничего, на следующем дне рождения «Вольера», я уверен, и интервью будут более тщательно подготовлены, и журналистам, кроме пресс-релиза, который станет менее описательным и более концептуальным, будут выданы ещё и экземпляры многостраничной летописи каждого вечера, пачки фотографий и, может быть, им даже будет показан фильм (начало ему уже положено: в зале среди тележурналистов толкался человек с домашней видеокамерой, и Катерина непрестанно долбила ему в темечко: «снимай, снимай...»). Думаю, журналистам раздадут и кассеты с этим фильмом.

...Когда я пытался выяснить у вольеровцев, чем же они отличаются от других, они отметили не самые, на мой взгляд, главные черты - молодость участников и аудитории, свободу творческого самопроявления и то, что создатели проекта не ставили своей целью заработать денег. (Что ж, деньги можно делать и мимоходом - стремясь к совершенно другим, более высоким целям; я вообще считаю, что только так деньги и нужно делать).

Какое же отличие главное?

Выражая благодарность Андрею Егорову и Вячеславу Лопухову, Катерина сказала: «Они сами со своим оборудованием нашему «Вольеру» помогают всячески, как только могут. Потому что без оборудования это были бы как бы междусобойные посиделки. А с оборудованием уже можно и хорошую группу хорошо озвучить, и какой-то музыкант или бард может прозвучать по-особому. И даже когда поэт читает и слышит, что голос его немножко так подзвученный - и иногда и реверрочек, иногда и голос летит... Тут же и вдохновение появляется, и по-другому как-то всё лучше и лучше звучит...»

Уже само то, что слова произносятся в микрофон, придают выступлению поэта публичный, эстрадный характер. (Без микрофона стихи в любом зале звучат так же, как на кухне).

Итак, главным, на мой взгляд, является то, что «Вольер» публичен - в отличие от других литературных творческих объединений и клубов, где выступления - по своему восприятию - носят камерный характер. (И не только по восприятию: у «Вольера» есть изначальная ориентация на публику, и в этом смысле для меня весьма симптоматично пристутствие здесь Дмитрия Свистунова - профессионального чтеца-декламатора).

Вот! На этом надо было делать акцент. И если бы тезис о публичности был в явном виде сформулирован и озвучен, то это стало бы по-настоящему сильным заявлением.

Но дело не только в наличии профессиональной звуковой аппаратуры и звукорежиссёра...

Отвечая на вопрос об ограничениях, Катерина сказала: «Мы стараемся изо всех сил делать так, чтобы матёрые графоманы к нам не попадали... Они, конечно, всё равно пролезают так или иначе. Но если один раз такой человек пролез, мы видим, что публика это не принимает. Мы сами видим, что это такое. У нас для этого существует и голосовальная система. Чтобы [сюда] не попадало именно то, у чего нет возможности вырасти - те старые пеньки, которые ростка никогда не дадут… Ну, а также какие-то депрессивные произведения тоже у нас как-то не приветствуются…»

Я задаю себе вопрос: что не пропускает образовавшийся таким образом фильтр? И ответ мне кажется чрезвычайно важным: этот фильтр не пропускает депрессию. А ведь чёрная депрессия да «светлая печаль» - доминирующее настроение не только нашей рок-музыки (Никольский, Лоза, Макаревич…), но и нашей литературы в целом («этот стон у нас песней зовётся»).

Кроме того, этот фильтр не пропускает то, что не интересно по форме, то, что не зрелищно.

И что же мы видим в результате? А в результате мы видим выступления яркие по форме, недепрессивные по настроению и глубокие по содержанию. Я говорю об уже упомянутом Дмитрии Свистунове, об Алексее Ефимове, который свободно и артистично читал свои остроумные стихи («мы будем до седьмого пота не делать в жизни ни рожна»), по стилю и тематике в чём-то перекликавшиеся с творчеством Вадима Степанцова (работающего исключительно на публику). Я говорю о Алисе Апрелевой, чей лик настолько сочетается с ангелами в её песнях, что мне, несмотря на громкость, а иногда - и резкость звучания музыки, в какой-то момент показалось, что я присутствую на церковной службе, и слёзы умиления и просветления покатились по моим щекам… Я говорю о Марии Ходаревой - её вакхические стихи о коне, на чьём белом крупе она голая скачет, произвели на меня столь мощное впечатление, что я захотел стать тем конём… Я говорю о Павле Лукьянове, чья проза настолько неожиданна, остроумна, а главное - смешна, что я нисколько не удивлюсь, если через несколько лет услышу его выступление с останкинской сцены в качестве писателя-сатирика (или юмориста)… Я говорю о Льве Болдове, который со своими глубочайшими стихами на евангелистические темы («Христос воскреснет как поэт», «воскреснет не в славе, но в слове, для тех, кто поверил, что слово есть Бог») явно выделялись на общем фоне (о чём один мой собеседник выразился так: «здесь не все поняли важность того, что сказал Лев, но все поняли, что сказал он что-то важное»)… А Инна Еремеева? Крупные женщины всегда производят на меня завораживающее действие, а тут вообще… но всё равно - её правильно заточенная фраза «стала под деревом - вот и терем», пробив сладкий туман, единственная прочно засела в моём мозгу - остальное вытеснила её по-маяковски жёлтая кофта… А эпатажный Андрей Гаврилин? Он просто ослепительно театрален: средневековый фламандец, он буквально каждое своё слово показал - каскад ярких мини-моноспектаклей… А Александр Фишман? Его эротический «Леший» - это шедевр! А его «ротан на Руси, где повымерли все караси» - это ж просто чудо какое-то! (Верю, что Александр не пропьёт свой талант, ибо сознаёт: то, что ему дано, принадлежит не ему)… А Елена Дунская? Её блистательный новорусский стёб в стиле «кабак-блатняк» украсит любой концерт (думаю, её песни хорошо примут и слушатели «Радио-Шансон»). Её гениальную фразу «ты отношений наших не баналь» я бы золотом выбил на ступенях каждого ресторана… А Крейзер Аврора? Из его выступления я разобрал только слово «Коба», но всё равно, мне очень понравилось, как он здорово кричал в микрофон. Ещё немного тренировок - и он перекричит самого Юрия Шевчука. (Возможно, это случится и без тренировок - когда Крейзер осознает, что сталинский тоталитаризм, против которого он так талантливо кричал, всего лишь цветочки - по сравнению с тем, который ждёт нас, когда на каждого повесят ИНН и поведут все расчёты через пластиковые карточки)… Всех выступавших не перечислить, и практически каждое выступление - жемчужина.

Итак, усилиями энергичной Катерины Белкиной, бывшего администратора нескольких рок-групп, и двух опытных музыкантов-аранжировщиков, Вячеслава Лопухова и Андрея Егорова, создана «площадка для молодняка», на которой действует система отбора по критериям профессионализма (многие вольеровцы - студенты литинститута или журфака), новизны («нельзя же скатываться до трёхсотлетних рифм»), зрелищности и, условно говоря, оптимизма («депрессивные произведения у нас не приветствуются»).

…На мой взгляд, «Вольер» - скорее инкубатор, чем полигон. И инкубатор чертовски хороший - достаточно взглянуть на первого вылупившегося в нём птенца - группу «Личное дело».

Солистка Екатерина Белецкая и музыканты группы пришли в «Вольер» отдельно друг от друга: Белецкая - как бард, музыканты - как группа «Кашемировый глобус». Здесь они познакомились и организовали новую группу. И какую! Опыта и техники у них ещё, быть может, и не хватает, но драйв у них - как у «Зоопарка»… Во время выступления «Личного дела», в момент, когда делавший им звук Андрей Егоров, подхваченный их потоком, стал подыгрывать им на синтезаторе, я совершенно отчётливо увидел на сцене Майка Науменко; он, как ангел-хранитель, стоял за правым плечом Екатерины, смотрел на неё, на этого маленького воробышка, сквозь свои чёрные очки и улыбался… Rock-n-roll жив!

«Личное дело» - явление не случайное. Это лишь первое проявление закономерности - закономерности, созданной целенаправленно. (И, поверьте, таких «проявлений» в будущем нас ждёт ещё здесь очень много).

Вместе с тем, «Личное дело» не является чем-то искусственным. Это не имеет ничего общего с теми дрессированными мальчиками и пластмассовыми девочками, которые пачками выходят из-под станка шоу-бизнеса. «Личное дело» органично, естественно. Они живые.

Те, кто вырос на песнях «Зоопарка», «Примуса», «Воскресенья», «Зодчих», «Машины Времени» и других групп тех лет, стали сейчас солидными (и не бедными!) людьми. Так вот, они примут «Личное дело» на ура. Это ведь, можно сказать, их молодость возрождается. Так что, успех «Личному делу» практически гарантирован.

... «Вольер» создавался не ради денег. Но деньги он принесёт немалые. Вольно или невольно, но устроители «Вольера» создали такую среду, что проекты, которые в ней выкристаллизовываются, изначально обладают всеми свойствами, необходимыми для коммерческого успеха, - зрелищностью, профессионализмом, глубиной и жизнеутверждающим началом. Эти свойства задаются действующими внутри «Вольера» требованиями к творчеству. (Если рассматривать «Вольер» как систему, то свойства эти являются системными, и всякий продукт этой системы будет обладать этими наперёд заданными свойствами).

Как известно, есть условия необходимые, а есть достаточные. И достаточные условия для успеха у «Вольера» тоже имеются. Это организаторский талант и целеустремлённость энергичной Катерины Белкиной (мне кажется, Катерина настолько целеустремлена, что может идти сквозь кирпичные стены) и опыт и мощные связи Вячеслава Лопухова и Андрея Егорова.

«Вольер» - некоммерческая творческая среда для коммерческих проектов, и я не удивлюсь, если лет через пять «Вольер» станет крупным продюссерским центром.

...И ещё, знаете, сам «Вольер» в целом мне очень напоминает группу «Кино»: по форме - эстрада, по содержанию - рок. (Эстрада - в том смысле, что уделяется большое внимание «товарной упаковке» произведений, их доступности).

А теперь - самое главное. Следите внимательно за ходом мысли:

1) История «Вольера» в его нынешнем виде началась с того, что музыканты-аранжировщики Вячеслав Лопухов и Андрей Егоров заглянули как-то на организованный Катериной Белкиной поэтический вечер «в поисках слов».

2) На мой вопрос «Нашли ли они здесь что-нибудь?» Вячеслав ответил: «Да, нашли. За это время нам уже встретилось три хороших текста, на которые мы написали музыку». Обратите внимание на подход: первично слово; музыка писалась на текст, а не наоборот, когда с уже готовой музыкой приходят к текстовику, чтобы тот «на рыбу» написал слова.

3) Во время разговора о музыке Андрей сказал мне, что они с Вячеславом - профессиональные музыканты и потому не придерживаются какого-либо одного музыкального стиля, а выбирают музыкальные средства в зависимости от конкретной решаемой творческой задачи - «одно можно выразить через джаз, другое - через кантри».

Итак, заданные «Вольером» условия оказывают влияние на поэзию. Через поэзию эти же условия оказывают влияние на музыку (поскольку идут «от слова», и слово определяет выбор музыкальных средств, и выбор этот не ограничен рамками какого-то одного музыкального стиля). И что же из этого следует? А то, что через год или два, когда внутри «Вольера» слово достигнет нужной концентрации, произойдёт взрыв - количественный и качественный взрыв в российской рок-музыке. (Во всяком случае, несомненно, что в будущем поэты-вольеровцы окажут на уровень наших песен большое влияние).

Апрель 2001 года.